Дорога к любимому - Страница 20

Глаза Эрнеста загорелись гневом.

— Типично по-мужски? — сухо переспросил он. — Ну, Мейбл, если у тебя такое низкое мнение о мужчинах, я могу это исправить…

Шагнув, он порывисто обнял ее и прильнул губами к нежным женским губам. Мейбл затрепетала, чувствуя, что не в силах противостоять этому человеку. Но если он поймет, что небезразличен ей, она пропадет безвозвратно.

— Не бойся, — хрипловато промолвил Эрнест, отстраняясь. — Я не стану навязываться, тем более — принуждать тебя, Мейбл. Да, я хочу тебя, но готов ждать, пока ты не ответишь мне взаимностью. Может, я и заблуждаюсь, но мне кажется, что я добьюсь своего.

Он еще раз поцеловал ее, вложив в поцелуй весь свой неутоленный голод, всю с таким трудом сдерживаемую страсть. В отчаянии закрыв глаза, Мейбл откликнулась на поцелуй, отдаваясь влечению, бороться с которым была не в силах…

6

Казалось, поцелуй длился вечность. Наконец объятия Эрнеста стали слабее, и Мейбл высвободилась из его рук. Она с отчетливой ясностью поняла, что влюбилась, а вот этого-то ни в коем случае нельзя было допускать. Теперь из-за собственного безрассудства она стала бесконечно ранимой и беззащитной перед этим человеком…

В воздухе повисло напряженное молчание, чреватое грозой. Мейбл задыхалась, ей казалось, что она вся горит. Лицо Эрнеста, напротив, было непроницаемо, серые глаза смотрели холодно и отстраненно.

— Хотелось бы мне знать, что за мысли бродят в твоей голове, Мейбл.

— Не понимаю, о чем ты… — Нет, она все прекрасно понимала, но сознаться в этом не могла.

— Вот как? От тебя веет то жаром, то холодом, — промолвил Эрнест. — Стоит мне поддаться искушению обнять и поцеловать тебя, как ты меня тут же отталкиваешь.

— Я не просила целовать меня! — запротестовала Мейбл, в отчаянии обхватив руками плечи. — Может, ты просто… просто не осознаешь, какое воздействие на меня оказываешь?

— Спасибо за комплимент, даже если ты и не собиралась отпускать его в мой адрес. — Эрнест преувеличенно вежливо подвел ее к креслу и помог усесться. — Никак не пойму, чего же ты хочешь. Давай уж начистоту: ты играешь со мной, чтобы возбудить во мне еще большее желание? Если да, так помоги мне, Мейбл, не заставляй меня страдать. Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы мы стали любовниками или оставались друзьями?

Какой ужас! — думала Мейбл. Выходит, он считает ее опытной сердцеедкой, которой доставляет извращенное удовольствие «завести» мужчину и в решающий момент упорхнуть из его объятий!

Чувство собственного достоинства не позволяло ей сказать правду. Да и как бы все это выглядело, попытайся она это сделать? «Знаю, ты считаешь меня кокеткой, гоняющейся за чужими женихами, но вообще-то я девственница и к тому же смертельно боюсь по-настоящему влюбиться в тебя. О Господи, да чего скрывать, я уже влюбилась! Мне очень хочется лечь с тобой в постель, но я не решаюсь, ведь ты меня не любишь. И в результате мое сердце будет разбито…»

Нет! Только не это! Она не может пойти на подобное унижение.

— Просто друзьями, — услышала она свой голос словно издалека.

На самом деле ей хотелось ответить честно: «И любовницей, и другом». Если бы только Эрнест не судил о ней столь предвзято, она бы попробовала быть с ним откровенной.

— Я тебе не верю, — отозвался Эрнест.

Мейбл пожала плечами.

— Зачем тогда спрашиваешь?

Наступила тягостная пауза. Чтобы заполнить ее, Мейбл осушила до дна бокал, что держала в руках. Эрнест отправился за новой бутылкой. Налив ей еще вина, он сел рядом, задумчиво вертя в руках свой бокал с бренди. Не выдержав, он заговорил:

— Ну и как прошло твое свидание?

— О чем это ты?

— Помнишь, прежде чем повесить трубку, ты сказала мне, что торопишься на свидание. — В тоне его сквозило скрытое раздражение.

— Мне кажется, это тебя не касается.

— Может быть, и так, но я на редкость любопытен. Звонил твой давний приятель? Я что, пытаюсь вломиться на чужую территорию? Или в последнюю минуту ты испытала угрызения совести? Я имею в виду ночь, которую мы провели вместе.

Мейбл посмотрела на него с таким презрением, что он явно смутился.

— Ты был прав, говоря о собственной подозрительности. А твои связи, конечно, в расчет не принимаются, да? — с издевкой спросила она.

— Какие связи?

— Только не делай вид, будто между тобой и Кэтрин Кассел ничего нет. В ресторане она готова была броситься тебе на шею. И бросилась бы — не будь меня рядом. Неужели ты считаешь меня полной идиоткой, Эрнест?

— Нет, не считаю, — отрезал он. — Но мне приятно, что ты меня ревнуешь.

— Вовсе нет! С чего ты взял?

— Если не знаешь ревности, то ты счастливейший из людей, живущих на свете. Ревность пожирает человека изнутри. Послушайся доброго совета: никогда не ревнуй. — С этими словами он поднялся и, протянув ей руку, сказал: — Ну, идем, дорогая, посмотрим, что нам приготовила Клара.

Ужин был прост, но восхитителен. Ароматная жареная свинина с овощами, а на гарнир — отварные рис и картофель.

За столом Эрнест старался беседовать исключительно на нейтральные темы, и Мейбл поддерживала разговор, радуясь, что возникшее между ними напряжение постепенно спадает. Они обсуждали родных, друзей, и это не несло в себе никакой опасности. Так Мейбл узнала, каким образом Эрнест научился рассказывать детям на ночь сказки. Оказывается, когда его отец женился во второй раз, Надин была совсем еще маленькой девочкой. Эрнест очень привязался к свободной сестренке и всеми силами старался доставить ей радость.